«Трон: Наследие» - одно из гланых кинособытий уходящего года, и получилось как-то несправедливо, что мы
рассказали о самом фильме, об
Оливии Уайлд,
Майкле Шине, но обошли стороной остальных ведущих актеров картины. Портал "SheKnows" взял интервью у мужской части актерского состава фильма –
Джеффа Бриджеса,
Гаррета Хедлунда,
Брюса Бокслейтнера, а также
Майкла Шина, которое дополнило общую картину того, чего мы еще не знали о картине
Джозефа Косински.
SheKnows (SK): Гарретт, что было для тебя самой большой проблемой, испытанием в фильме?
Гарретт Хедлунд: У меня еще не было проекта, где мне приходилось бы находиться на площадке весь день и каждый день. Я всегда был второстепенным персонажем, пытающимся расширить свою роль. Я слышал, как другие актеры рассказывают о своих первых главных ролях, и о том, как это изменило их рабочую этику, их фокус и концентрацию, и даже их энергию, которую нужно сохранять и поддерживать, и находить где-либо запасы. Это были трудные, долгие съемки, но они были и чудесными, и манящими.
SK: Вы обсуждали с Джеффом свои роли отца и сына до того, как начались съемки?
Гарретт Хедлунд: Мы встретились на ланче в Лос-Анджелесе, но в Ванкувер мы приехали за две с половиной недели до начала съемок, и каждый день, по восемь часов, мы сидели, «пережевывая» сценарий и импровизируя, чтобы понять, есть ли способ добавить какие-либо интонации в сцену, уже существующую на бумаге, и сделать ее в большей степени импровизацией.
Джефф Бриджес: У меня три дочери, но у моего брата и сестры есть мальчики. И я могу смотреть на Гарретта и думать: «Да, он мог бы быть моим сыном». Что-то в нем напоминает мне меня.
Гарретт Хедлунд: А что-то в нем напоминает мне того, кем я хотел бы стать. [Джефф благодарит его.] В промежутках между дублями мы играли в игру под названием “Свиньи”, изобретенную Джеффом.
Джефф Бриджес: Тебе нужно погуглить. Она есть на моем сайте, в разделе «Всячина».
SK: Гарретт, ты в детстве играл в видеоигры или аркады?
Гарретт Хедлунд: Я был фанатом «Утиной охоты» и «Марио». Я никогда не был технологически продвинутым, у меня никогда не было крутых, новых игрушек. Я был младшим ребенком – и не единственным, так что не был испорченным. Мы жили на ферме, и у нас не было многого. К тому же, я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах. Только почту проверяю.
SK: Брюс [Бокслейтнер], мы правильно понимаем, что Вы «оцифровываетесь» в фильме в молодого Трона, так же как Джеффа «сделали» моложе как Флинна?
Брюс Бокслейтнер: В фильме рассказано много прошедшей истории [флешбэков], и [сценаристы] сделали это очень по-умному. Не так-то просто бросить такой взгляд назад. В этом фильме мы выглядели лишь немного старше, чем в оригинальном “Троне”. [В сценах с флешбэками] предполагалось, что мы лет на пять старше, так что там мы не выглядим сильно старше.
SK: Что Вы как актер думаете обо всем этом “захвате движения” (motion capture)? Ваш “аватар” – это действительно Вы, играющий?
Брюс Бокслейтнер: Мне интересно, когда старый истеблишмент в киноиндустрии признает, что “motion capture” играет так же хорошо, как Вы и я говорим здесь, как будто мы два актера на площадке. Это не влияет на твою игру. Ты смотришь в глаза другого существа, и это все-таки игра. Актерское общество разделилось по этому вопросу. Игра ли это? Конечно. Это даже не озвучивание. Я сторонник того, что это игра.
SK: Разумно. В оригинальном “Троне”, когда Вы влезали в этот “светящийся костюм”, это выглядело абсолютно отлично от каких бы то ни было других фильмов. Как Вы себя чувствовали – как будто Вы преодолеваете предел или просто глупо выглядите?
Брюс Бокслейтнер: Когда я взял роль, я встретился со Стивеном [Лисбергером, режиссером оригинального фильма “Трон”] и Гаррисоном Элленшоу, и всеми ребятами, делавшими фильм, и они показали мне нарезку, сделанную с кем-то в костюме. Он ходил, бегал, карабкался и делал все те вещи, которые я должен был делать. Тогда я понял, что это что-то совершенно иное. Вышли “Звездные войны”, и это было круто. Я тоже, вместе со многими молодыми людьми, пробовался там на роль. Я подумал: «Что ж, я не сыграл Люка Скайуокера, тогда, Господи, я должен ухватиться за эту [роль]!». Я благодарен за то, что они нашли время, чтобы показать мне, что делать, потому что сценарий был тем еще “чтивом” – труднее других.
SK: Как тогда, в 1980-е, они объясняли, что у Вас двойной персонаж – Трон и Алан Брэдли?
Брюс Бокслейтнер: Связали его с популярными героями. Я оказался кем-то вроде Кларка Кента – как Алан Брэдли, я был Кларком Кентом, а в городе Трона – Суперменом. В таких категориях я об этом думал. Это для меня очень волнующе. Я небольшая часть [этого фильма], но эта часть – связь прошлого и настоящего. Мы дадим людям с улицы достаточно сведений о той истории, из которой появилась нынешняя. Но она будет выдающейся, если даже Вы не смотрели оригинал.
SK: Давайте поговорим о семье. Вы высказали мысль, что Алан – суррогатный отец для сына Кевина, Сэма.
Брюс Бокслейтнер: Да. У меня самого три сына и пасынок, даже Сэм есть. Сэм Бокслейтнер – мой старший сын. Он побывал на съемках оригинала в младенчестве. У Джеффа девочки. Я всегда говорил: «Как так вышло, что у тебя столько дочерей, а у меня столько сыновей?».
SK: Вы с Мелиссой Гилберт женаты уже много лет и воспитали полный дом мальчиков? В чем же секрет Вашего брака и смешанной семьи, с приемными детьми?
Брюс Бокслейтнер: Это смешанная семья. Я бы сказал, что мы поддерживаем ее, постоянно над ней работая. Никакой брак не идеален. У нас есть консультант [по семейным отношениям], которую мы видели примерно 15 лет из 18 лет, пока мы вместе. Если возникают какие-то разногласия, мы идем к ней, и она нам помогает. Как мне напомнила жена, 22-го сентября исполнилось 18 лет с нашего первого свидания. Я [подумал]: «Ого, а я не помню». Никогда не принимайте этого на веру.
SK: Мы слышали, что у Мелиссы пережила недавно большие трудности со здоровьем. Должно быть, это было испытание для вас обоих.
Брюс Бокслейтнер: Мы только утвердили ее годовое турне [в музыкальной версии “Маленького домика в степи”] с нашим 14-летним. Она пела и танцевала, а потом сломала позвоночник. Семь месяцев ее спина была сломана, в ней был распадающийся диск. Сейчас она как кролик из “Energiser”, и я не могу ее остановить. Разлука в действительности проверяет тебя. Это было тяжело. Нам потребовалось снова синхронизироваться, когда мы оказались дома. Если Вы принимаете это за должное, Вы это потеряете.
SK: Прекрасный и мудрый совет. Почему Вы думаете, что пары с удовольствием пойдут на “Трон: Наследие”?
Брюс Бокслейтнер: Он яркий, громкий и веселый, но мы постарались подчеркнуть и человеческую историю. Это отец и сын, но и дочь может испытывать чувства к отцу. Между дочерьми и отцами – особые отношения. Если Вы можете установить контакт с Гарреттом, который очень похож на моего сына, Вы можете установить его и с остальными персонажами. Не упускайте Оливию Уайлд и расцветающий роман. Я думаю, последний кадр фильма зацепит женщин романтической концовкой.
SK: Вы поклонник какого-нибудь электронного устройства?
Брюс Бокслейтнер: Я живу с iPhone и лэптопом. Я не поклонник технологий, в отличие от Мелиссы. Ей нужен каждый новый гаджет. У меня оригинальный iPhone. Я что-то вроде динозавра в этом. Для меня это не жгучее желание. Люди смотрят на них и попадают в аварии. Это темная сторона. Я предпочитаю настоящий человеческий голос.
SK: Майкл, как бы Вы описали Вашего персонажа, Кастора?
Майкл Шин: Он похож на М. С. из “Кабаре”, на хозяина арены в цирке, или на Дэвида Боуи в роли Зигги Стардаста.
SK: Ого! Вы играли самых разных персонажей, включая государственных мужей. Этот персонаж – дикий, цветистый владелец ночного клуба в киберпространстве. Почему этот парень заинтересовал Вас?
Майкл Шин: Я подумал, что это потрясающий сценарий, и мне понравились концепты от Джо [Косински]. Мне понравились элементы дизайна, а когда мне было одиннадцать, и я смотрел первый фильм, это был один из важнейших походов в кинотеатр в моей жизни. Он просто «унес» меня. В одиннадцать лет ты очень восприимчив, и я пытаюсь сохранить это. Когда я иду и смотрю фильмы, мне нравится возможность быть перенесенным. Мне говорят: «Поскольку ты работаешь в кино, думаешь ли ты постоянно о том, как они сделали это?» - я действительно не думаю. Из-за воздействия таких фильмов как “Трон”, когда я был моложе, я каким-то образом сохранил способность быть полностью потрясенным тем, что происходит на экране, и не думать о колесиках и винтиках в этом. В общем, возможность стать частью этого была завораживающей. Я и сейчас так чувствую. Даже когда даю интервью, типа этого, во мне все еще одиннадцатилетний мальчик, думающий: «Ого! Я же в этом чудесном мире!».
SK: Играли ли Вы в видеоигры, когда Вам было одиннадцать?
Майкл Шин: Я помню, что около того я играл в Pong, самую простую видеоигру, которую можно достать. Тогда точно еще не было GameBoys. Но я помню, когда они сделали “Трон”, Джефф и другие играли в игры вроде Battlezone на съемках. Конечно, такие игры еще не достигли Уэльса [где я рос] в тот момент. Я думаю, мы немного отставали. Потом, когда я рос, я играл в Pacman и Space Invaders, и все такое прочее, и мне нравилось. Но на Комик Коне Джефф Бриджес и я играли в Battlezone на Flynn’s Arcade. Когда мне было одиннадцать, я ни за что бы не поверил, что такое однажды может случиться.
SK: Что было самым забавным, когда Вы играли такого колоритного персонажа как Кастор, а что больше всего раздражало? У Вас опять странные контактные линзы. Красные, как у Аро в “Сумерках”, и какие-то, я помню, в “Другом мире”.
Майкл Шин: О, эти контактные линзы в фильме “Трон: Наследие” – ничто по сравнению с теми, что я носил в “Другом мире”. Самая забавная вещь – то, что он просто изумительный персонаж для игры; вид изумительный. Нужно петь и танцевать. Он такой большой, больше жизни, персонаж, и нужно быть неоднозначным и таинственным, неожиданным и удивительным. "Daft Punk" у меня – домашняя группа, и еще все эти Сирены, бродящие вокруг, и они тоже обворожительны, так что недостатков очень мало.
SK: Мне говорили о серьезных неудобствах в новых светящихся костюмах. Правда?
Майкл Шин: Костюмы были изумительны на вид, и пока играешь, но между дублями, они были не самыми удобными. Мы беспокоились из-за невозможности сесть или пойти в ванную. Это была проверка на выдержку. Гарретту приходилось иметь с ними дело каждый день, но он был таким оптимистичным и полным энтузиазма, никогда не жаловался. Это воодушевляет остальных на площадке. Новые костюмы подогнаны по телу. Это новый тип вещей, и возбуждение от этого весело. Диск “Трона” на спине – практически батарея, которая заряжает энергией твой костюм.
SK: Чувствуете ли Вы, что наши современные технологичные гаджеты отдаляют людей друг от друга?
Майкл Шин: Технология ни хороша, ни плоха. Это инструмент. Если Вам нечего передавать с помощью ручки и бумаги, Вам нечего будет передавать и с iPad. Люди будут говорить тот же самый вздор. Просто они будут делать это быстрее и для большего числа людей. Так что это инструмент, и это важно помнить. Я люблю гаджеты, и в их дизайне есть своя красота, но в конечном счете, они просто помогают мне жить рациональнее.
SK: Множество детей, таких как Ваша дочь [11-летняя Лили, чья мать – актриса Кейт Бекинсейл] просто будут сидеть за столом, на расстоянии пары футов, и писать друг другу смс-ки. Вы думаете, что это нездорово, или просто веселит их?
Майкл Шин: Нам приходится видеть, как каждое поколение двигается вперед, но моя дочь все еще гораздо больше предпочитает прыгать с трамплина с друзьями, чем писать смс-ки, но ей нравиться и сидеть за компьютером. Есть разные вещи, от которых отвыкаешь, и нет такой, которая когда-нибудь заменит двух людей, рассказывающих друг другу историю...
На этом интервью завершаем наш обзор фильма «Трон: Наследие». Картина в четверг вышла в прокат и ждет, чтобы вы ее оценили.
